ИА Омскрегион от 18.02.2019, 16:21
Автор: Мария Валитова
Источник: ИА Омскрегион
Ведущий мастер сцены Омского музыкального театра Сергей Флягин отмечает 25-летний юбилей творческой деятельности. В откровенном интервью «ОМСКРЕГИОНУ» он рассказал о том, как балет стал его судьбой.
Бенефис к 25-летию творческой деятельности заслуженного артиста России Сергея Флягина назначен на 24 февраля. В этот вечер ведущий солист балета предстанет перед зрителями в одной из своих самых любимых ролей — героя повести Николая Гоголя «Шинель» Башмачкина. Эта работа стала настоящим откровением, она поразила и зрителей, и критиков: Флягин не играет — он живет своим героем. Сам артист признается, что встал на непростой путь профессионального академического балета лишь благодаря одному человеку — своей матери.
— Сергей, расскажите, почему ваша мама так мечтала, чтобы вы посвятили себя балету?
— В свое время мама занималась у Валентины Яковлевны Тулуповой, известного балетмейстера, почетного гражданина нашего города, и ее без конкурса брали в Новосибирское хореографическое училище. Но мои бабушка и дедушка побоялись отпускать дочь в чужой город. И вот таким образом мама решила воплотить свои мечты во мне. С четырех лет я начал заниматься. Сама же мама окончила музыкальное училище имени Шебалина по классу «Фортепиано и теория музыки».
— Ваш отец не был против? Ведь он был военным. Возможно, рассчитывал на то, что сын все же пойдет по его стопам.
— Моим воспитанием занималась по большей части мама, а папа полностью полагался на нее и доверял ей. Он знал, что она принимает верное решение.
— Вы окончили Бурятское государственное хореографическое училище. Расскажите подробнее, как ваша семья оказалась в Улан-Удэ?
— Папу постоянно переводили из города в город. Около четырех лет мы прожили в Киеве, и были все шансы, что я поступлю в Киевское хореографическое училище, считавшееся одним из самых сильных в стране. Но отца снова перевели — на этот раз в Улан-Удэ, и там я поступил в училище. В те годы это было сделать гораздо проще. Это сейчас идет серьезный профессиональный отбор, смотрят все, вплоть до самых кончиков пальцев, чтобы у ребенка был ровный позвоночник, никаких проблем со здоровьем. А тогда отбирали немного под другим углом. У меня был высокий прыжок, отличный музыкальный слух и артистизм — и этого было вполне достаточно. У меня не было каких-то невероятных способностей или данных танцовщика, например хорошего взъема стопы, особой гибкости, — нет, все это я приобрел во время учебы.
— Учеба легко давалась? Не было желания «сжечь скрипку», как у внука Башмета?
— Мы много баловались и пропускали, были молодыми, безбашенными и ветреными. Мы не понимали, что эта профессия требует много труда — и физического, и морального.
— Какие же пути вас привели в Омский музыкальный театр?
— В Омске жили бабушки и дедушки, и как-то за пару лет до окончания училища мы приехали с мамой на мои каникулы. Она привела меня в Музыкальный театр показать тогдашнему балетмейстеру Станиславу Вениаминовичу Колеснику. Он сказал: «За два года конечно еще много воды убежит, но, в принципе, можешь приезжать, мы тебя берем».
— Мама, судя по всему, очень сильно в вас вкладывалась?
— Она всю себя отдала, буквально сгорела. Я вспоминаю момент, когда я праздновал десять лет творческой деятельности, и это был 2003 год, мама уже постепенно уходила. Я помню день, когда я пришел и сказал ей, что готовлю бенефис. Она сказала: «Садись, давай составим список, кого ты хочешь пригласить». Тринадцатого декабря состоялся бенефис, мама уже не присутствовала, физически уже не могла. Мы сделали запись на видеокассету, и, как только вечер закончился, я схватил эту кассету и понесся к маме, она должна была это увидеть. Она уже видела все через какую-то полудрему, пелену, но я думаю, она очень сильно радовалась. И буквально через семь дней, двадцатого декабря, ее не стало. Мне кажется, она поняла, что дала мне уже все, что только могла, и можно отпускать ситуацию.
— Почему же все-таки вы выбрали Омск? Ведь наверняка за таким талантливым танцовщиком охотились многие театры.
— Конечно, было много предложений, но Омск меня перетянул корнями, и я об этом не жалею, я многое приобрел здесь. Я состоялся здесь как человек и как артист — именно в этом театре.
— Как вы начинали в коллективе Музыкального театра?
— Когда я пришел, здесь был взрослый, очень талантливый коллектив. Мастера́. Колесник, Тулупова, Виктор и Тамара Дзапташвили. Они давали дельные советы, а я слушал их, и начал очень быстро набирать. Я быстро влился в эту взрослость, стал мужать расти и, конечно, не давал себе слабины. Я знал, что это единственная моя профессия, за которую мама свою жизнь отдала, и я должен довести дело до конца.
— Какая крупная роль стала первой на омской сцене?
— Роль Принца в «Щелкунчике». Это получилось совершенно случайно. Я, как и все начинающие танцоры, начинал с кордебалетных партий, и однажды ко мне подошла ведущая балерина Вера Фильянова. В театре как раз готовились к репетициям «Щелкунчика». В разговоре я случайно обмолвился, что танцевал в училище партию Принца. Она воскликнула: «Что же ты молчал!», и все остальное решили за меня. С тех пор эта партия для меня очень значима. А из с последних ролей, безусловно, на первом месте Башмачкин в «Шинели». Я очень проникся этой ролью, мне хочется жить в ней, это какая-то магия, которая тебя увлекает. Каждый раз я играю по-разному, эту роль нельзя сыграть одинаково, как в реку не войти дважды. Конечно, сюжет и режиссерская трактовка Надежды Калининой остаются прежними, но каждый раз я чувствую себя немного иначе. И после спектакля, выходить из роли очень тяжело. Физически — понятно — это совершенно другая пластика, это современная хореография — не классический балет. Все тело ломит, болит. Морально тоже тяжело Из этого состояния помогает выйти в первую очередь семья.
— Ваша супруга Елена, насколько я понимаю, на момент вашего знакомства не имела прямого отношения к театру, но сейчас она ваш первый помощник, и у вас есть даже совместные проекты.
—Да, действительно, когда мы познакомились с моей будущей супругой, она никакого профессионального отношения ни к театру, ни к балету не имела. С тех пор прошло много лет, и она настолько сильно окунулась в эту творческую сферу. Теперь мы вместе делаем различные проекты, в том числе и танцевальные. Например, первого июля у нас с успехом прошел проект «Пуанты. Limited edition», в котором приняли участие звезды новосибирского балета, в январе — иммерсивное шоу «Щелкунчик», кроме того мы сотрудничаем с Центром современной драматургии. Лена меня понимает без слов. А главное, у нас одна общая цель — поддержать и поднять на более высокий уровень культуру в городе. Академический танец, академическое пение — это тяжело для понимания, тяжело для восприятия, но это работа. Не нужно давать зрителю то, что легко и просто дается. Классический танец и оперное пение — это такие направления в искусстве, которое не всем понятны и воспринимаются по-разному рядовым зрителем. Человек должен уйти после концерта с чувством легкой недосказанности, чтобы ему было о чем подумать.
— В первой части вашего бенефиса зрители увидят спектакль «Шинель», а вторая часть значится в афише под довольно интригующим названием «Ф-25: полёт нормальный!» — «уЛётное» ток-шоу. Расскажите, чего ждать зрителю?
— Эту часть готовит молодой режиссер, с которым мы уже раньше плодотворно сотрудничали, Ярослав Максименко. Он любит подойти к постановке неординарно, уходить от штампов. Давайте все-таки оставим интригу, не будем раскрывать всей задумки. Скажу точно одно — это будет интерактивное шоу, в котором примут участие и сами зрители.
Источник: http://omskregion.info/news/67070-sergey_flyagin_tanets_dlinoyu_v_chetve...