Три десятилетия назад, 29 января 1982 года, в Омске произошло событие знаковое во многих отношениях. В этот день торжественно открылось здание Музыкального театра, объединившего под своей крышей сразу три музыкальных жанра – оперу, балет и оперетту.
Три в одном
Город-миллионник получил ещё одно весомое подтверждение статуса крупного культурного и интеллектуального центра Сибири. Но задумывался этот момент торжества классического искусства ещё тогда, когда Омск только приближался к заветной миллионной планке. Первые колышки стройки были забиты в марте 1974 года. Проект осуществлялся специалистами Московского института ЦНИИЭП зрелищных зданий и спортивных сооружений. Этот смелый по тем временам план стал реальностью в первую очередь благодаря настойчивости областного руководства. Не последнюю роль сыграла поддержка народного артиста СССР композитора Родиона Щедрина, тогдашнего депутата Верховного Совета СССР от Омской области.
Новому театру проектировщики задумали придать облик паруса, дерзко вознёсшегося вверх рядом с Омью-рекой. Здание стало инновационным для технологий начала 1980-х годов. Не случайно свой проект авторы Д. Лурье, Н. Стружин, Н. Белоусова, переосмыслив все его «проблемные» точки, повторили чуть позже и в Венгрии. Размах задуманного московскими архитекторами поражал! Полезная площадь омского здания насчитывала 11294 кв. м., на рабочую площадь отводилось 9414 кв.м. Зрительный зал смог вместить 1200 зрителей. Понятно, что грандиозный масштаб таких площадей давал возможность принципиально перестроить организационно-творческую составляющую театрального коллектива. Значительно вырос состав групп солистов-вокалистов, хора, оркестра, балетной труппы, художественно-постановочной части. Что касается технического оснащения профессиональных цехов, то на тот момент оно было одним из самых лучших в стране. Подвижная конструкция сценической площадки, акустическая и световая аппаратура и современные инженерные устройства открывали новые творческие возможности.
Хотя, конечно, не обошлось и без досадных просчётов. Как ни гордились проектировщики современной «проработкой» закулисной части, оказалось, что гримёрок на огромный коллектив не хватает, да и недостаточно просторны они для артистов такого богатого на костюмные постановки театра. Во всяком случае, чтобы одеться в пышные бальные туалеты, актрисам и по сей день приходится становиться в очередь. Переделали в кладовки спроектированные московскими архитекторами душевые при гримёрках: артистические уборные наполнялись паром, а стены трескались от сырости. Впрочем, недочёты выявлялись позже, в процессе эксплуатации здания, а пока речь идёт о торжественном моменте его открытия.
Первым спектаклем, показанным на новой сцене театрального Омска, стала опера Тихона Хренникова «В бурю». Попасть на эту двойную премьеру – и спектакля, и нового здания – считалось для рядовых зрителей большой удачей. А каким огромным счастьем выхода на только что открывшуюся сцену стал этот момент для артистов, уже работавших в прежней прародительнице, омской оперетте!
Поворотный круг перемен
Как это было – с юмором и вполне объяснимой ностальгией вспоминали накануне славной юбилейной даты старожилы-солисты Музыкального театра – актриса Татьяна Луцак и народный артист России Георгий Котов. Разговор с ними начался с чисто эмоционального посыла:
– Расскажите, с какими чувствами ждали этого дня вы и ваши коллеги из театра музкомедии?
Т. Луцак:
– Конечно, мы ждали этого события и радовались предстоящим переменам. Видели, как возводится здание нового театра, какое оно огромное, просторное. Вдохновляло, что откроются новые возможности и для артистов, и для музыкантов оркестра, и для цехов – одним словом, для всего коллектива нашей музкомедии. Хотя, признаюсь, было очень жаль покидать наше старое уютное здание с его великолепной акустикой, изысканными интерьерами. Там всё для нас было родным, знакомым, там нас объединяла очень дружная, сплочённая театральная семья. Возможно, было тесновато, но никого это не смущало, жили в тесноте, да не в обиде. Бытовые шероховатости тогда казались несущественными. Новый театр больше всего привлекал перспективами разножанровых постановок, возможностями более широкого диапазона. Вот такие обуревали нас смешанные чувства. Но всё же все ожидали открытия театра с большим нетерпением. Хотя обживаться на новом месте оказалось нелегко.
– С чем, например, пришлось столкнуться?
– Понимаете, сам огромный масштаб новой сцены заставлял каждого артиста серьёзно призадуматься: не потеряюсь ли я на ней? Как будет звучать мой голос на таком объёмном пространстве? Приходилось в ходе репетиций и на спектаклях искать так называемые акустические точки. Это непросто, потому что в это время нужно решать задачи, поставленные перед тобой режиссёром. Хотя поворотный круг, например, давал режиссёрам простор для творческой фантазии.
Не обходилось на этом этапе и без курьёзов. Довольно долго мы осваивались в закулисной части театра, такой необъятной она нам казалась. Периодически кто-нибудь из коллег начинал блуждать в сплетениях коридоров и переходов. А уж если человек попадал сюда впервые, то без сопровождающего просто нельзя было и шагу ступить. Это к вопросу о масштабах нового здания.
– Известно, что немалую роль в появлении Музыкального театра в Омске сыграл известный советский композитор Родион Щедрин. А сама идея кому принадлежит?
Г. Котов:
– Ещё в самом начале семидесятых о таком театре в Омске, о большом оркестре мечтал главный режиссёр омской оперетты Виктор Лавров. И, кстати, именно он предлагал открывать новый театр оперой Хренникова «В бурю». Строительство театра было начато уже после смерти Виктора Дмитриевича, весной 1974 года. В работах по возведению здания принимали участие практически все строительные тресты Омска.
– И не только тресты! Ведь театр строился также методом народной стройки.
Татьяна Луцак:
– Действительно, в строительстве принимали участие не только профессиональные строители. Многие люди откликались и приходили убирать строительный мусор, помогали наводить порядок на площадках. Домашние хозяйки, например, приезжали, кормили строителей обедами. Вообще горожане очень ревностно относились к этой стройке. Всем хотелось, чтобы дело двигалось быстрее.
– Дата открытия Омского музыкального театра – 29 января 1982 года. Но уже в декабре 1981-го был дан большой концерт для строителей нового здания.
Г. Котов:
– Тогда ещё не был оформлен интерьер зрительного зала. Нас окружали бетонные перекрытия, ещё не приступили к работам по настилу пола. Зато с каким старанием и энтузиазмом в этой необычной обстановке выступали артисты! Как здорово нас принимали те, кто возводил эти стены, каждый день трудился на строительстве! Такое не забывается.
– Держу в руках программку того, самого первого спектакля. Вижу знакомые фамилии солистов музыкального театра, тогда еще без званий. Это сейчас народными артистами стали Георгий Котов, Валентина Шершнёва, заслуженными – Игорь Варнавин, Михаил Багаев, Анатолий Мотовилов, Владимир Ошкуков, Владимир Миллер. А в целом, как мне сказали, сейчас в штате Музыкального трудятся 40 человек, которые все эти годы неразлучны с театром.
Т. Луцак:
–Такая преданность профессии – о многом говорит. Люди моего поколения привыкли работать с большой отдачей. На репетициях и спектаклях мы всегда старались и стараемся быть точными во всём: не просто исполнить свою партию, но создать запоминающийся образ. Даже если это совсем крошечная роль. В опере, которой открывалась новая сцена, я получила партию Первой девушки, с выхода которой, собственно, и начинается действие. Мне надо было выйти и спеть буквально одну музыкальную фразу! Но как тщательно меня настраивал на роль художественный консультант постановки народный артист России профессор Роман Иринархович Тихомиров: «Ты должна прозвучать как флейта, дай всему действию настрой»!
– Георгий Валерианович, вы тоже получили небольшую, но идеологически и смыслово очень важную роль – Ленина. Хотя ваш герой проходит в финале буквально эпизодом. Говорят, в советское время на роль вождя революции артистов утверждали в ЦК КПСС?
Г. Котов:
– Да, своими глазами видел разрешительную бумажку со штампом ЦК и подписью: «Утверждаю. Шауров.» На самом деле моё утверждение шло со скрипом. Ведь у меня амплуа характерного героя. Играл я в омской оперетте и Мишку Япончика, и царя Менелая, а тут – Ленин. Делали фотопробы, собирали характеристики – от профкома, от парткома, от администрации театра. Это всё мы с Владимиром Ошкуковым – он тоже получил назначение на роль Ленина – прошли вместе. После утверждения стали пробовать разные варианты психологических красок роли. На одной из репетиций, где я был без грима, Тихомиров вдруг предложил именно так сыграть и на премьере.
– Как спустя несколько лет сыграл Ленина Александр Калягин в спектакле по пьесе Михаила Шатрова «Так победим!»?
– Но этот вариант у нас не прошёл. Говорят, первый секретарь Омского обкома партии Сергей Иосифович Манякин сказал обо мне: «Так это без грима будет не Ленин, а Василий Тёркин!».
– Тёркин действительно был вашей самой звёздной ролью!
– Так что на премьере и в дальнейшем играл Ильича в гриме, который сам и делал. Мне только наши гримёры «лепили» верхнюю честь головы. Остальное, глядя на портрет Ленина, довершал сам. Знаете, этот опыт очень помог мне в дальнейших опытах с портретным гримом и дал толчок увлечению рисованием. А ещё я основательно погрузился в историю восемнадцатого года. Такие леденящие душу подробности антоновского мятежа, о подавление которого идёт речь в опере, тогда мне открылись… Хотя это уже совсем другая тема. Если же вспоминать о подготовке первого премьерного спектакля в новом здании, то замечу, что с нами работала исключительно профессиональная постановочная группа, а музыкальным руководителем и дирижёром оказался знаменитый Геннадий Проваторов. Он был требователен, но деликатен. Слава богу, дал мне сыграть Ильича без штамповой пластики в виде руки, указующей вперёд. Единственный хрестоматийный ленинский жест был в конце моего эпизода. Ленин приглашал своего собеседника движением руки пройти вперёд: прошу!
– Московские проектировщики здания Омского музыкального театра получили в итоге Государственную премию. Но от наших артистов мне приходилось слышать немало нелестного о конструктивных недоделках, о тесных гримёрках, о других просчётах архитекторов-москвичей.
Г. Котов:
– В итоге к разработке интерьеров вынуждены были в полном объёме подключиться наши омские специалисты – архитектор Альберт Каримов и художник-дизайнер Виктор Десятов. Им удалось интересно и эффектно организовать пространство и зрительного зала, и всех фойе. Так что их вклад нельзя недооценивать. Увы, им высокая награда не досталась.