Имя Жоржа Бизе в массовом сознании всегда ассоциировалось почти исключительно с одной лишь "Кармен". Впрочем, в наши дни относительной популярностью стала пользоваться его юношеская Симфония до мажор - во многом благодаря одноименному балету Баланчина. Из опер постепенно все большее внимание привлекают "Искатели жемчуга". Вот и в России за последние годы (не считая спектакля Романа Виктюка в московской Новой Опере, имеющего к творению Бизе самое косвенное отношение) "Искателей" ставили в Воронеже, Казани, а теперь состоялась премьера в Омске.
"Искатели" для театра в чем-то полегче, чем "Кармен", поскольку здесь не требуются экстраординарные артистические индивидуальности и не так давит груз традиций и великих имен. В то же время "Искатели" и гораздо труднее. С одной стороны, сами вокальные партии требуют несравненно большей виртуозности, а с другой - драматургическая основа, столь совершенная в "Кармен", здесь являет "ахиллесову пяту", и с этим надо что-то делать, не трогая вместе с тем партитуры. Сказать, что Омскому музыкальному театру удалось решить все проблемы, выдвигаемые первым оперным шедевром Бизе, было бы преувеличением. И все же в целом спектакль можно признать удачным, пусть и с рядом существенных оговорок.
Основные опасения, как легко догадаться, были связаны с исполнением главных партий, для которых и в столицах не так уж много подходящих исполнителей. Тем более что Омский музыкальный все еще остается по преимуществу театром музкомедии. Настоящих классических опер в репертуаре не слишком много, и идут они нечасто. А если еще принять во внимание отсутствие в городе соответствующего учебного заведения, то и неудивительно, что с вокальными кадрами, способными исполнять такой репертуар, здесь, мягко говоря, напряженно. Как и с музыкальной культурой певцов, каковая в столь изысканном сочинении, как "Искатели", важна никак не менее виртуозности. И если сибирский театр не ударил все же лицом в грязь, то это в значительной степени заслуга его главного дирижера Юрия Соснина.
Отличный музыкант, Соснин не просто проникся утонченными красотами партитуры Бизе, но и сумел во многом их материализовать в звучании оркестра. С певцами было куда как труднее. Тем более что вне французского языка многие краски в вокальных партиях просто пропадают (и это еще усугубляется плохим переводом). Можно только догадываться, сколько бился маэстро с певцами на репетициях, но в итоге ему удалось свести к минимуму атавизмы вокальной дремучести, что в провинции еще весьма сильны, и хоть в какой-то мере окультурить исполнение главных партий. Безусловно, и к В.Никееву (Надир), и к И.Трусовой (Лейла), и к А.Хмырову (Зурга) по большому счету можно предъявить немало претензий, но нельзя также не признать, что в целом, с учетом всего вышесказанного, они сделали здесь определенный качественный рывок. Что касается работы хора (главный хормейстер - Татьяна Боброва), то женская группа звучала заметно лучше мужской, в которой не в лучшую сторону выделялись тенора. Вместе с тем коллектив этот проявил редкую для оперных хоров пластическую мобильность, так что не всегда можно было различить, где хористы, а где балетные танцовщики.
Постановщиков (исключая дирижера) пригласили из Москвы. Над спектаклем работали режиссер Ольга Иванова, художники Юрий Устинов (сценография) и Ирина Акимова (костюмы), а также балетмейстер Юрий Пузаков.
Дабы как-то оправдать экзотические атрибуты сюжета, вместе с тем вовсе на них не зацикливаясь, Ольга Иванова придумала ход в духе приключенческих кинолент или телешоу: современные искатели приключений попадают на некий остров, где все живут по древним обычаям, и начинают сами играть в эту игру, которая постепенно все больше сливается с реальной действительностью. Концептуально, правда, это реализовано не всегда внятно, но в целом вполне срабатывает. Спектакль определенно получился живой, хорошо, даже не без некоторого шика, смотрится. Во многом благодаря эффектной работе художников. Свою лепту вносит и балетмейстер, однако, сочтя, видимо, предложенный объем работ недостаточным, он настоял на введении вставного эпизода на музыку второй части Симфонии до мажор Бизе, помещенного в начале третьего акта и получившего название "Сон Зурги". Как самостоятельный номер он, может быть, и неплох (особенно, если не вспоминать соответствующий балет Баланчина), но в контексте спектакля лишь разжижает действие. Да и вообще говоря, в наше время подобные вставки в опере выглядят весьма архаично: во всем мире от такой практики давно отказались.
Директор и худрук театра Борис Ротберг охотно приглашает постановщиков из других городов, но при этом принципиально делает ставку только на своих постоянных солистов, считая, что приглашение варягов на главные партии ущемит их интересы. В известном смысле он, конечно, прав, хотя далеко не факт, что продолжать и дальше вариться в собственном соку, не имея возможности сравнивать и учиться, так уж отвечает этим интересам, особенно, если иметь в виду более-менее длительную перспективу. Да, "Искателей" вроде бы осилили, премьера прошла с успехом, для Омского музыкального театра ознаменовав определенный прогресс. Однако общий вокальный уровень, по провинциальным меркам еще как-то приемлемый, может стать серьезным препятствием к тому, чтобы показать этот спектакль в Москве (на той же "Маске") или тем более вывезти его за пределы России.