"Вечерний Омск" от 25 января 2024
Автор: Татьяна Попова
Солист Омского музыкального театра, народный артист России Владимир Никеев отметил 3 января своё 70-летие. А 21 января принимал поздравления от поклонников после спектакля «Старые дома». Обладатель премии «Легенда омской сцены» рассказал «Вечёрке» о дедушке-регенте, о своих увлечениях и о гастролях в горячих точках.
– Владимир Арсеньевич, вы помните, о чём мечтали, когда только начинали свой путь? Всё ли из загаданного сбылось?
– Думаю, то, чем я все эти годы занимаюсь, называется призванием. И мечта моя была, чтобы состоялся как певец, причем не просто певец эстрадного плана, а как академический. И считаю, что окончательно сложился как вокалист именно в нашем Омском музыкальном театре, которому отдано много сил. Я ведь был одним из тех, кто фактически сегодняшний театр создавал. В Омский музыкальный я пришел в 1985 году, и тогдашнее руководство искало артистов, способных составить универсальную труппу: чтобы и оперу, и оперетту, и музыкальную комедию пели. Шершнёва, Славченко, Грачунов, Трусова, Мотовилов – это все наше поколение. Мы пели классику, и одновременно делали большие концерты на выездах.
– В те времена Музыкальный театр ведь постоянно давал концерты в области, вы объездили все районы. А какое самое необычное место, где приходилось петь?
– Помню забавный случай. Однажды нас в каком-то районе пригласили выступить на ферме. А мы тогда так делали: в свой отпуск согласовывали с начальником управления культуры Н. М. Геновой, набирали группу артистов из разных театров и ездили с концертами. Юра Ицков, Сережа Оленберг, Володя Миллер, Валя Шершнева – мы обычно все вместе ездили в те времена. И вот привезли нас на ферму на тракторе с прицепом, куда фортепиано погрузили. Начинается концерт, поет Витя Григорьев – был у нас такой хороший солист с очень красивым басом, ныне народный артист в Саратовском оперном. А мимо шли коровы. Он поет своим низким голосом: «Гори, гори, моя звезда». Коровы посмотрели: «Муууу!» – и стали уходить. Следом за ним пою я: «Ах ты душечка, красна девица» – они остановились и слушают. А Владимир Эмильевич (Миллер. – Прим. ред.) говорит: «Вот что значит тенор – даже коровы слушают!» С тех пор я знаю, что коровам больше нравятся высокие голоса!
– В какой момент вы поняли, что у вас есть дар и вы хотите стать артистом?
– Музыка со мной была с детства. Я очень много занимался в хоровой студии, а мой дед был регентом в церкви – и он, и бабушка были священнослужителями. С 9–10 лет я ходил с ними в церковь, слушал песнопения, а потом в школе занимался вокалом. Когда ломка голоса началась, дед сказал: «Все, заканчивай. Если хочешь, чтоб потом продолжение было, возьми паузу». Я так и сделал, какое-то время не пел, а потом снова начал. Мне тогда ребята в школе говорили: «А ты чего не своим голосом поешь?» Я отвечал, мол, почему не своим, теперь у меня такой тембр. Голос начал устанавливаться, и мне казалось, что это баритон, но дед сказал: «Нет, у тебя тенор!» Много слушал кумиров нашего времени: Лемешева, Лисовского, Марусина…И тогда я уже понял, что тенор – это очень красивый и высокий голос, требующий бережного отношения к себе… Окончив школу, в 1971 году поступил в училище в Березниках Пермского края, затем отслужил три года в морских погранвойсках, и после окончания музучилища поступил в Уральскую консерваторию. Так что практически с детства нашел свое призвание, но, как и должно быть, долго потом учился, чтобы овладеть этой вокальной профессией. Повезло еще с педагогами, у меня в консерватории была прекрасный педагог, профессор Дроздова, она дала мне прочную певческую основу, которая помогает мне в работе до сих пор и за что я ей безмерно благодарен.
– Вы застали те времена театра, когда он очень много гастролировал…
– Да. Мы даже в Чернобыле пели.
– Именно тогда, в момент трагедии?!
– Почти. Мы были в Киеве на гастролях спустя два года. И ездили в Припять, чтобы поддержать ребят, которые занимались чисткой территории. Мы два раза туда ездили, но не знали ничего про облучение тогда. У меня есть последствия лучевой болезни, врачи вовремя обнаружили, сделали операцию. А некоторые ребята ушли…Мы и в Чечне с концертами два раза были, в 1996-м и в 2002-м, в первую и вторую чеченские. Во вторую вообще было так: вечером наш тогдашний директор Борис Львович Ротберг вызывает нас и дает команду: «Завтра утром едем!» И тогда наш вертолет прострелили, но, слава богу, в итоге все обошлось. Я ничего супруге не говорил, ей потом мой друг проговорился, она сильно переживала, но потихоньку успокоилась, я все время старался быть на связи.
– Владимир Арсеньевич, вы в театре служите почти 40 лет. Конечно, он занимает большое место в вашей жизни. А что еще вы особенно цените, что важно для вашего счастья?
– Прежде всего, семья, дети, внуки – без этого никак. Если бы не было супруги, я, может, и не стал бы народным артистом. Ирина Аркадьевна и сама состоявшийся человек, преподаватель, автор двух книг, музыковед. (Ирина Никеева работает ведущим специалистом по истории театра и музейной деятельности в Омском музыкальном театре. – Прим. ред.). Семья для меня прежде всего. Дочь выросла здесь, окончила музыкальную школу, и сын тоже учился. Дочь сейчас живет в Москве, когда слушает мои записи, оперную классику, плачет. Дети приезжали вместе с внуками к нам на Новый год, на мой юбилей 3 января. А вообще я очень ценю дружбу между людьми, ценю честные и доброжелательные отношения, преклоняюсь перед людьми, умеющими прийти на помощь в трудную минуту. И, конечно, ценю мир на земле и в душе.
– Внуков балуете?
– Я готовить люблю, все готовлю. И внук в этот раз говорит: «Дед, блинчики утром будут?» Я смеюсь: «Конечно будут, ты, наверное, только из-за блинчиков и приехал ко мне!»
– Вы и блины печёте?
– Я всё люблю делать: пирожки печь, готовить плов, борщи, котлеты – всё мне нравится. И не составляет труда, даже наоборот, я за плитой от работы своей отдыхаю.
– Кулинария – главное ваше увлечение?
– Еще очень люблю автомобиль. Я с 8 лет умею водить: приезжал к дядьке в район, садился и педальки жал, ездили с ним по степи на самосвалах. А потом, как только появилась возможность, сдал на права. У меня четыре категории: A, В, C, D. И мотоцикл, и машину, и автобус могу водить. Специально для себя сдавал экзамены: мало ли как жизнь обернется. А вообще скажу, что жизнь у меня получается интересная. Однако иногда думаешь: зачем я в артисты пошел? А потом понимаешь – нет, я бы не смог по-другому. Дал мне бог призвание такое, значит, должен нести его людям.
Источник: https://omskgazzeta.ru/rubrika/omichi/pel-v-chernobyle-umeet-vodit-avtob...